Языковая картина мира является одним из фундаментальных понятий современной лингвистики. Впервые мысль об особом языковом мировидении высказал В. фон Гумбольдт, учение которого возникло в русле немецкой классической философии в начале XIX века. А появление в лингвистике понятия языковая картина мира (далее — ЯКМ) связано с практикой составления идеографических словарей и с возникшими в связи этим проблемами структуры и содержания лексико-семантических полей, отношений между ними, с тем, что новый, антропоцентрический подход к языку «требовал разработки новых исследовательских методов и расширения метаязыка науки» [5: 63]. По мнению Ю. Л Воротникова: «То, что в сознание лингвистов постепенно (и до определенной степени неосознанно) входит некий новый архетип, предопределяющий направление всей совокупности языковедческих штудий, кажется достаточно очевидным. Можно, перефразируя название одной из статей Мартина Хайдеггера, сказать, что для науки о языке наступило «время языковой картины мира» [3]. Гумбольдт применил к анализу языка диалектический метод, в соответствии с которым мир рассматривается в развитии как противоречивое единство противоположностей, как целое, пронизанное всеобщими связями и взаимными переходами отдельных явлений и их сторон, как система. Именно он отметил, что каждый язык в неразрывном единстве с сознанием создает субъективный образ объективного мира. Идеи В. фон Гумбольдта были подхвачены неогумбольдтианцами, один из представителей которых, Л. Вайсгербер, в тридцатых годах XX века ввел в науку термин «языковая картина мира» (sprachliches Weltbild), отмечая, что в языке конкретного сообщества живет и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка [2]. Важным этапом в развитии теории языковой картины мира являются труды американских этнолингвистов Э. Сепира и Б. Уорфа [11]. Э.Сепир и его последователь Б. Уорф разработали гипотезу, известную как «гипотеза Сепира — Уорфа», и составляющую теоретическое ядро этнолингвистики. Согласно этой теории различие норм мышления обусловливает различие норм поведения в культурно-историческом истолковании. Сравнивая язык хопи со «среднеевропейским стандартом», C. Уорф стремится доказать, что даже основные категории субстанции, пространства, времени могут трактоваться по-разному в зависимости от структуры качеств языка: «. понятия «времени» и «материи» не даны из опыта всем людям в одной и той же форме. Они зависят от природы языка или языков, благодаря употреблению которых они развились» [11:279]. По утверждению Уорфа, что мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком, и мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном — языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мир расчленяется, организуется в понятия, и мы распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы — участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного речевого коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка.
Особый интерес лингвистов к ЯКМ во второй половине ХХ — начале ХХI в., по мнению Г. С. Самойловой, вызван «изменением ценностных ориентаций в образовании и науке; гуманизацией и гуманитаризацией науки как специфичной чертой научного познания конца ХХ века; усилением человеческого фактора в языке, обращением к проблемам формирования и развития языковой личности; вниманием к языку как к социальному фактору национальной идентификации, как средству национального самоопределения; расширением и укреплением языковых контактов, приводящих к сопоставлению, наложению разных языковых систем и выявлению специфики национальных языков и национального мировидения» [8]. В этот период ЯКМ стала объектом анализа многих отечественных исследователей (Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, Ю. Н. Караулов, Е. В. Урысон и др.).
Изначально возникнув как метафора, ЯКМ породила в лингвистике много проблем, имеющих отношение к ее феноменологическим особенностям: это статус и многообразие трактовок самого понятия, предмет исследования и структура, признаки и функции ЯКМ, соотношение индивидуального и коллективного, универсального и национально специфичного в ней, ее динамический и статический аспекты, особенности варьирования и типология языковых картин мира.
В лингвистике существует большое количество определений ЯКМ, каждое из них делает акцент на отдельных сторонах обозначаемого понятия и поэтому не может быть общепринятым термином.
Все многообразие трактовок понятия ЯКМ можно свести к двум: широкому и узкому.
1. Так, часть языковедов (С. Ю.Аншакова, Т. И.Воронцова, Л. А.Климкова, О. А.Корнилов, З. Д.Попова, Б. А.Серебренников, Г. А.Шушарина и др.) понимают под ЯКМ «субъективный образ объективного мира как средство репрезентации концептуальной картины мира, полностью, однако, не охватывающее ее, как результат языковой, речемыслительной деятельности многопоколенного коллектива на протяжении ряда эпох» [6: 12]. ЯКМ — это представления о действительности, «которые кажутся носителям данного языка само собой разумеющимися. Эти представления, складывающиеся в единую систему взглядов и предписаний, входят в значения языковых единиц в неявном виде, так что носитель языка принимает их на веру, не задумываясь и сам того не замечая» [4].
Другие ученые (Н. А. Беседина, Т. Г. Бочина, М. В. Завьялова, Т. М. Николаева, М. В. Пац, Р. Х. Хайруллина, Е. С. Яковлева и др.) считают, что ЯКМ представляет собой «зафиксированную в языке и специфическую для данного языкового коллектива схему восприятия действительности» [12: 47].
В связи с указанным выше противоречием не меньшую трудность вызывает отсутствие «ясности в понимании границ того, что непосредственно относится к языковой компетенции , а что выходит за пределы языковой компетенции и принадлежит сознанию вообще или культуре вообще и не находит прямого отражения в языке» [9: 117-118].
Как отмечает А. А. Буров, ЯКМ «включает в себя словарь, совокупность образов, закрепленных в языковых знаках, идеостиль говорящего, языковую идеологию носителей языка, тип ассоциативно-вербального отражения мира» [1: 43]. Вместе с тем предлагаемый А. А. Буровым состав компонентов ЯКМ можно дополнить. Не вызывает сомнений, что, кроме лексики — словаря, в формировании ее участвуют единицы других уровней языка, хотя большая часть исследований ЯКМ базируется на материале лексики и фразеологии.
Итак, ЯКМ — это действительность, отраженная в языке, языковое членение мира, информация о мире, передаваемая с помощью единиц языка разных уровней.
Языковая картина мира создается разными способами; наиболее выразительными и яркими, с нашей точки зрения, являются фразеологизмы, мифологемы, образно-метафоричные слова, коннотативные слова и др. В первую очередь внимание ученых привлекла лингвоспецифичная лексика и фразеология. К лингвоспецифичным (language-spcific) относятся слова, для которых трудно найти аналоги в других языках.
Анализ этого материала позволил Ю.Д. Апресяну, Е.Э. Бабаевой, О.Ю. Богуславской, И.В. Галактионовой, Л.Т. Елоевой, Т.В. Жуковой, Анне А. Зализняк, Л.А. Климковой, М.Л. Ковшовой, Т.В. Крылову, И.Б. Левонтиной, А.Ю. Малафееву, А.В. Птенцовой, Г.В. Токареву, Е.В. Урысон, Ю.В. Хрипунковой, А.Т. Хроленко, А.Д. Шмелеву и другим ученым реконструировать фрагменты ЯКМ, специфичные именно для русского видения мира и русской культуры, выявить целый ряд сквозных мотивов, ключевых идей, устойчиво повторяющихся в значении таких русских ключевых слов и фразеологизмов, как выйти (Ю.Д. Апресян, близкое, следующее, молодое, старое, мясопуст, сыропуст, даль, ширь, приволье, раздолье, простор, неприкаянность, маяться, томиться, гуляния, авось, душа, судьба, тоска, счастье, разлука, справедливость, обида, попрек, собираться, добираться, постараться, сложилось, довелось, заодно, на своих двоих, на всякий случай и др. (Анна А. Зализняк, И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев), русских «показателей длительности» момент, минута, мгновение, миг, секунда, час (Е.С. Яковлева) и др.
Наше миропонимание частично находится в плену у языковой картины мира. Каждый конкретный язык заключает в себе национальную, самобытную систему, которая определяет мировоззрение носителей данного языка и формирует их картину мира.
Мир, отраженный сквозь призму механизма вторичных ощущений, запечатленных в метафорах, сравнениях, символах — это главный фактор, который определяет универсальность и специфику любой конкретной национальной языковой картины мира. При этом важным обстоятельством является разграничение универсального человеческого фактора и национальной специфики в различных языковых картинах мира [10,12].
Таким образом, языковая картина мира — есть исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности.
Проблема изучения языковой картины мира тесно связана с проблемой концептуальной картины мира, которая отображает специфику человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, условия его существования.
Для реконструкции ЯКМ в лингвистике используются различные языковые средства.
Сопоставительный аспект языковых картин мира разных народов с точки зрения лексики и фразеологии представлен в работах Г. А. Багаутдиновой, изучавшей фразеологизмы антропоцентрической направленности в русской и английской ЯКМ, Х. А. Джахангири Азара, сравнившего ЯКМ русского и персидского языков, М.В. Завьяловой, выявившей на материале заговоров особенности моделей мира русского и литовского народов, Ли Тоан Тханг, проанализировавшей пространственную модель мира на материале вьетнамского и русского языков, Ю. А. Рылова, исследовавшего семантические доминанты русской и итальянской ЯКМ, Р. Х. Хайруллиной, воссоздавшей фразеологическую картину мира русского и башкирского языков, Т. А. Яковлевой, проанализировавшей на материале немецкого и испанского языков субстантивную полисемию как источник изучения ЯКМ.
Изучалась также роль тропики в формировании ЯКМ (А.В. Благовидова, Э.В. Васильева, В.А. Плунгян, И.В. Сорокина, В.Н. Телия, Е.А. Юрина и др.).
Языковая картина мира может быть реконструирована с привлечением данных словообразовательной системы. Так, Е.С. Кубрякова исследовала роль словообразования в формировании ЯКМ [7]. С.М. Колесникова раскрыла особенности содержания градуального фрагмента русской ЯКМ. Общие проблемы градуальной семантики анализируются С.М. Колесниковой с учетом словообразовательных средств выражения различной степени величины признака, действия, предмета или явления.
Грамматические средства, по мнению лингвистов, также чрезвычайно важны в формировании ЯКМ. Внимание языковедов привлекали связи семантики разных частей речи с ЯКМ (И.Ю. Гринева, И.М. Кобозева, А.Г. , Л.Б. Лебедева), роль отдельных грамматических и лексико-грамматических категорий в языковом способе отражения действительности (О.Ф. Жолобов, О.С. Ильченко, Н.Ю. Лукина, отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике, отражение ЯКМ в синтаксических конструкциях разных языков (Е.В. Агафонова, Л.Г. Бабенко, А.А. Буров и др.).
ЯКМ с точки зрения текстовой организации рассматривали И.Р. Гальперин, Е.И. Диброва, И.П. Карлявина, С.Д. Кацнельсон, Л.М. Лосева, Е.И. Матвеева, Т.М. Николаева и др.
Наконец, реконструируя ЯКМ, ряд ученых, кроме фактов языка, учитывают любые тексты культуры, считая главными компонентами ЯКМ концепты и общие смысловые категории языка. Так, А.П. Бабушкин К. Дуйсекова выделили типы концептов в лексико-фразеологической системе языка, З.Д. Попова — в синтаксической.
ЯКМ имеет сложную типологию. Относительно лингвистики картина мира должна представлять систематизированный план языка. Как известно, любой язык выполняет ряд функций: функцию общения (коммуникативную), функцию сообщения (информативную), функцию воздействия (эмотивную) и функцию фиксации и хранения всего комплекса знаний и представлений данного языкового сообщества о мире. Результат осмысления мира каждым из видов сознания фиксируется в матрицах языка, обслуживающего данный вид сознания. Кроме того, картина мира содержит этнический компонент, который представлен языковой картиной мира, а также совокупностью традиций, верований, суеверий. Таким образом, следует говорить о множественности картин мира: о научной языковой картине мира, языковой картине мира национального языка, языковой картине мира отдельного человека, фразеологической картине мира, об этнической картине мира, и др. [1, 10,12 ].
По мнению Л. А. Климковой, «ЯКМ, являясь инвариантом, представляет собой систему фрагментов (частных ЯКМ) — этнического, территориального (регионального), социального, индивидуального, отражая восприятие и осмысление окружающего мира человеком как представителем этноса, определенной территории (региона), социума, как личностью» [6: 12].
В свою очередь этническая ЯКМ также включает в себя частные фрагменты. Это могут быть региональные ЯКМ в составе национальной ЯКМ и диалектная ЯКМ с региональными ЯКМ в ее составе. С позиции социолингвистики исследуется советская идеологическая ЯКМ (Т.В. Шкайдерова), элитарная и массовая ЯКМ (С.М. Белякова). С точки зрения уровневого подхода к изучению языка анализируют фразеологическую ЯКМ Т.М. Филоненко, Р.Х. Хайруллина.
Кроме научной и наивной картин мира выделяется и национальная языковая картина мира. Как известно, роль языка состоит не только в передаче сообщения, но и во внутренней организации того, что подлежит сообщению, вследствие чего возникает как бы «пространство значений» (в терминологии А.Н. Леонтьева), т.е. закрепленные в языке знания о мире, куда непременно вплетается национально-культурный опыт конкретной языковой общности. Именно в содержательной стороне языка (в меньшей степени в грамматике) явлена картина мира данного этноса, которая становится фундаментом всех культурных стереотипов.
Национальных языковых картин мира существует столько, сколько существует языков. Некоторые ученые утверждают, что национальная картина мира непроницаема для иноязычного сознания, предполагается, что использование таких слов как познаваемость и постигаемость является наиболее удачным, поскольку познать национальную языковую картину мира носителя другого языка можно лишь путем сознательного отстранения от эквивалентов собственной картины мира, используя принцип «презумпции незнания» (Г. Д. Гачев). Мы полагаем, что национальная картина мира может считаться отражением национального характера и ментальности.
Статья опубликована при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, грант № 14.B37.21.1000.
Рецензенты:
Пешкова Н. П, д.ф.н., профессор, заведующий кафедрой иностранных языков естественных факультетов Башкирского государственного университета, г. Уфа.
Ибрагимова В. Л., д.ф.н., профессор кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания Башкирского государственного университета, г. Уфа.
Языковая картина мира народа как отражение коллективного сознания (когнитивный аспект)
Рубрика: Филология, лингвистика
Дата публикации: 15.10.2018 2018-10-15
Статья просмотрена: 305 раз
Библиографическое описание:
Амирбекова, А. Б. Языковая картина мира народа как отражение коллективного сознания (когнитивный аспект) / А. Б. Амирбекова, Г. С. Исаева. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2018. — № 41 (227). — С. 94-96. — URL: https://moluch.ru/archive/227/52961/ (дата обращения: 25.04.2021).
Язык является одним из главных компонентов национальной культуры, так как он способен воплощать идеи, мысли и т. п. Более того, язык играет определяющую роль в передаче и сохранении культурного, исторического и эстетического наследия другим поколениям. По теории Э.Дюркгейма коллективное сознание создает моральную общественную среду, заставляющую людей принимать способы действия и мышления, распространные в данном обществе [1]. По исследованию К. Г. Юнга: ««Коллективное бессознательное» является тем резервуаром, где сконцентрированы все «архетипы». Оно заключает скрытые следы памяти человеческого прошлого: расовой и национальной истории, а также дочеловеческого, животного существования. Это общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народностей» [2].
К обыденному сознанию относится сознание масс людей, формирующееся в практике повседневной жизни, в непосредственном взаимодействии с окружающим миром в труде и быту. Оно включает в себя 1) накопленный веками опыт трудовой деятельности, эмпирические знания, навыки, представления об окружающем мире, стихийное мировоззрение, сложившееся из фактов; 2) житейские нормы нравственности, обычаи, стихийно сложившиеся представления о своем положении, своих потребностях; 3) народное художественное творчество. Обыденное сознание не обладает глубиной рационального осмысления, четкой осознанностью, научной обоснованностью и в этом аспекте уступает сознанию теоретического уровня. Зато обыденное сознание имеет такие преимущества перед теоретическим, как полнота, многосторонность, цельность мироощущения. Кроме того, обыденное сознание ближе, чем теоретическое, к непосредственной реальной жизни, поэтому полнее, детальнее отражает особенности ситуаций текущей социальной действительности.
Каждая мысль, возникшая в человеческом сознании, находит свое выражение в языке. Каждое явление объективной действительности, отраженное в мысли (понятие, лексема), отличающееся своими качествами, функциями, лексическим значением, употребляемое в интересах и нуждах человечества, получив должную оценку, занимает свое место в узкой или общечеловеческой сфере употребления.
На основе методов когнитивной лингвистики, благодаря исследованиям путей формирования языковых единиц посредством человеческого восприятия, понятийный смысл слов (или одного слова) своего внутреннего и внешнего содержания, и вместе с тем, по мере общественного развития сохраняют свое концептуальное важное значение, расширяя свои свойства и функции употребления. На основе этого, различные понятия, укореняясь в человеческом сознании, передаются из поколения в поколение, тем самым языковые единицы, классифицируясь, переходят на общечеловеческий уровень.
В настоящее время языковая картина мира приобретает всестороннее значение как отражение объективной действительности и выстраивает концептуальную структуру слов путем образования стройной системы связанных друг с другом, близких по значению понятий, образующих одно семантическое поле. Слова, которые имеют вышеуказанные свойства, в языкознании определяют как концепт и исследуют методом концептуального анализа, вследствие чего, они способствуют внедрению новых значений в словарный состав языка.
Основное отражение языковой картины мира — репрезентирование действительности в определенной системе. Репрезентация — это представление мышления, как концептуальной системы языка от первоначального до развитого состояния. Мы считаем, что языковая картина мира народа –это отражение объективной действительности в коллективном сознании на моделировании объективной действительности построении структуры языкового сознания. Понятие о формировании восприятия действительности в национальном сознании зависит от результата трех уровней психических действий: первый уровень — чувствительная восприимчивость (зрительные, слуховые, тактильные, чувствовать запах и вкус, и т.д) второй уровень — уровень формирования понятий (элементарные стереотипы, ассоциации, эталонные знаки, отдельные ситуации, образы, возникающие в воображении, абстракция); третий уровень — язык на уровне мыслей. Операции, возникающие в сознании, порождают совокупность информации о действительности. Эта совокупность и составляет систему концептов.
Информация, сформировавшаяся в сознании с помощью внешних факторов, дополняется эмпирическим человеческим опытом. К тому же, отрывки онтологической действительности, отражающиеся в языке, порождаются в простых языковых образах. Например, метафоризация мыслей в коллективном сознании — это основное ментальное действие, познающий и поучающий способ познания мира. Оно всегда готово образно объяснить новое понятие или знание с помощью старого метода. Мы можем распознать результат мыслей только с помощью языка. Следовательно, у человека, не знающего языка, невозможно определить степень его внутреннего мира и интеллектуальные способности. Однако, познание мира зависит от степени полного определения природных особенностей внеязыковых символов и положений. Некоторые ситуации в сознании не могут быть представлены в языковом виде, но могут просто сохраняться в нем. Ситуации такой действительности, которые могут быть представлены четко и ясно, являются стереотипными, приобретающими языковой смысл при многократном повторении. Например, в казахском национальном сознании есть стереотипные символы, описывающие осень («золотая осень», «пасмурная осень», «пора, когда улетают птицы») и не стереотипные символы («пора, когда деревья как будто носят золотые серьги», «пора, когда чувствуешь, как ты повзрослел», «длинные ночи с поздним рассветом»). Эти отражения концепта «осени» можно разглядеть как мыслительный образ, сценарный фон коллективного сознания нации.
Русский просветитель К. Д. Ушинский писал: «В сокровищницу родного языка складывает одно поколение за другим плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верования, воззрения, следы прожитого горя и прожитой радости — словом, весь след своей духовной жизни народ бережно хранит в народном слове» [3]
В коллективном сознании репрезентацию языкового картина мира можно представить не мир в зеркальном отражении, а калейдоскоп в разном цвете и образах. Потому что, отражение картины мира — это совокупность мыслей в сознании, сформулированных в процессе познания мира до проявления языковых качеств. Поэтому понятие о мире скапливается в подсознании мысленно (в ментальном виде), из этих понятий самые важные представляют сигнальную основу объективной действительности. Все важные выбранные личностью понятия не все могут быть эксплицитными. Например, в коллективном сознании «ночь» определяется значениями темноты и спокойствия. А у казахов может быть национальное содержание личной имплицитной обработки. Например, «Ночь — как темное покрывало», «Ночь безмолвна», «ночь глуха» «закрывая шторы, погасив свет, засыпай ночь», «ночь наглая, падшая». «Какая наглая ночь, рассеявшая счастье человека» (казахская поэзия). Черный — темнота, покрывало —приятное, мягкое; умиротворяющая тишина (ассоциации с чувствованием кожей). «Безмолвная», «глухая» — отсутствие какого-либо звука, так представляется ночная тишина в виде хаоса (звуковые ассоциации). Описание ночи негативными коннотациями как ночи «падшей» и «наглой» выражают озлобленное, обиженное, аффективное состояние казахов. Обработанная имплицитная и эксплицитная схема в сознании народа формирует понятие и обоснование эмоционального значения или концептуального значения объективной действительности.
Разумеется, что паремиологические представления о каком-либо понятии несколько архаизированы и не всегда отражают установки современного этнического сознания, но все-таки, несмотря на свою архаизированность, паремиологический фонд является богатейшим источником для исследования черт, присущих какой-либо национальной картине мира.
Язык, сближая народы, страны, людей, знакомит нас с культурой, жизнью и бытом народов. Например, чтобы выяснить, как понимают русские или казахи такие простые абстрактные понятия, как «болтать, болтун», обратимся к таким примерам, как «балалайка бесструнная» в русском языке и «аузымен орақ орып, пішен шабатын» (болтать) или «көбік ауыз»(болтун) в казахском языке. Можно заметить, что каждый народ стремится объяснить значение слов или выражений через призму своей культуры, через стереотипы, свойственные своему народу. Для казахов балалайка является чуждым инструментом и поэтому это слово не употребляется в языке. И таким же образом, образное выражение «аузымен орақ ору» при буквальном переводе не передает основной смысл и не будет понятен для других. Казахи такие выражения, как «ойран салу» (истреблять врага), объясняют как «сырық ойнатып, сырмағын жүндей түтті» (битва), русские же передают это устойчивым словосочетанием «Мамаево побоище». Если казахи слова медлительность, неторопливость передают словосочетанием «өгіз аяң» (шаг вола), то русские говорят «как черепаха». Таким образом, язык — это не только средство общении, но и отражение культуры и является сокровищницей национальной духовной культуры народа.
В казахском языке наряду с языковыми единицами, объясняющими лингвокогнитивный механизм языка, активно используются архетипы, мифологемы, стереотипы, приметы и слова-запреты.
Языковые единицы-мифологемы. Мифологема — языковые представления главного героя и основного сюжета. Они сохранились в устойчивых выражениях, пословицах-поговорках и передаются из уст в уста, из поколения в поколение. Например, «Сүлейменнің жүзігі» («Перстень Сулеймана»), «Көк бөрі»(волк), «Жылан-қайыс» и др. Таким образом, мифологемы-это языковые единицы, занимающие особое место в системе языка, объективирующие мифологические образы, обрывки предании, мифологические понятия, героев преданий, ставшие символами, эталонами и таким образом передающие древнюю историю, миропонимание, мир фантазии своего народа.
Архетип — это популярный в культуре определенного народа, прочно укоренившийся в сознании народа образ, рассказы о которых передавались из поколения в поколение. Например, устойчивое выражение «Шық бермес Шығайбай» означает жадность, Алдар Косе — врун, обманщик, архетип понятия беспечности — Кожанасыр и др.
Приметы исуеверия— идущее испокон веков сущности, действия, предметы преклонения и почитания народа. Например, такая примета, как «көз тиюден сақтану» (беречься от сглаза) является общечеловеческим культурным архетипом. А ношение амулета, окуривание, нетрадиционное лечение/знахарство/, гадание по бараньим лопаткам, гадание на катышках является характерным как для казахской, так и для древнетюркской культуры и несут в себе определенный смысл.
Эталон — проявление мира в образных выражениях. Так, в языке эталоны выражаются при помощи устойчивых выражений: у казахов мерилом хитрости является лиса, лицемерия — змея, трусости — заяц, глупости — ишак, богатыря — верблюд, достатка — поминки Абылая, власти — камча, плеть, мелочности — просо. И в связи с этим сохранились такие устойчивые словосочетания, как «характер как у лошади», «ходит как лиса», «сердце как у зайца», «большой как верблюд», «как поминки Абылая», «рассыпаться как просо», «бить плетью» и др.
Стереотип — это автоматически, почти неосознанно укоренившиеся в сознании нации явления (характеры, действия), в языке они проявляются в образных выражениях: если для казахского народа стереотипами красоты являются «Кыз Жибек», «Баян Сулу», то для русских это -«Василиса прекрасная», для казахов красота — это «густые брови», «длинная густая коса», «тонкая, изящная талия», «красивые белые руки» и др., то для русского народа «румянец на щеках», «коса-русская краса».
Национально-культурный языковой фонд каждого народа считается отражением языкового кодекса морали и норм поведения общества, а так же отражением общественного сознания. Потому он многое может сказать об укладе жизни интересующего нас народа.
Leave a Reply